Рецензия на фильм Залечь на дно в Брюгге (In Bruges)

В кадре — готические шпили, лебеди и снег, как в сувенирной стеклянной полусфере. Герой Брендана Глисона с неподдельным энтузиазмом взбирается на смотровую площадку местной ратуши, пока внизу его младший коллега скандалит с семейством американских толстяков. Все это еще аукнется — и ратуша, и манера Рэя ссориться с добропорядочными туристами. В полнометражном дебюте Мартина МакДонаха мельчайшие детали сцеплены между собой, как шестеренки часового механизма. И что-то там внутри отчетливо тикает. Не то перемалывая медленное время Брюгге, не то отсчитывая последние минуты неудачливых киллеров.

За короткометражку «Six Shooter» с участием все того же Глисона, МакДонах два года назад удостоился «Оскара», что и открыло ему дорогу в большое кино. Его «Брюгге», неуловимо цепляющее с первых же кадров, поначалу рождает ощущение, что для МакДонаха главное — стиль, остроумная постмодернистская игра. Киллеры сверяются с путеводителем, карлик-расист сидит на лошадином транквилизаторе (поэтому сегодня утром не здоровается ни с кем, разве что с лошадьми), жесткие флешбеки с убийством детей и священников перемежаются кадрами кокаиновой оргии. Если подбирать всему происходящему вменяемое определение, то ближе всего окажется — «абсурд». Но поставлен и сыгран он — и чем дальше, тем это яснее — с трагической серьезностью. Отсюда тяжелый, бредовый, как сон на закате, финал, о котором нет-нет, да и упомянут в отзывах даже самые циничные из зрителей.

«Залечь на дно в Брюгге» привлекает своей неоднозначностью, неожиданностью, которая заметна и в актерской игре. Глисон, изначально чуть комический типаж, играет просто, без трюков, чем трогает безмерно. Фаррелл, показавший глубины раскаяния в «Мечте Кассандры», здесь, на счастье, не дублирует свою роль у Аллена и дает больше нюансов. Только что он ронял скупую слезу, вспоминая убитого мальчика, а в следующий момент уламывает напарника прогуляться – если не в паб, то хоть «поглазеть на старые дома». Ральф Файнс, в свою очередь, берет в оборот собственный пафос, играя беспощадного босса героев — убийцу с принципами.

Пространство фильма организовано сложно, а эффект стоит того, чтобы в этой сложности разобраться. Режиссер раскраивает и сшивает целые пласты реальности, как Винтерботтом в своей «Истории петушка и бычка». Атмосферу мрачноватого вертепа традиционно (вспомнить хоть Линча, хоть того же Винтерботтома) задает линия со съемками фильма, которые наблюдают герои в свой первый вечер в Брюгге. Съемочная площадка, то и дело возникающая из ниоткуда под стенами средневековых зданий, становится зоной, где преломляются линии – и судеб, и сюжета. Оттуда в начале выскакивает карлик, сигнализируя о некоем таинственном сбое, который в дальнейшем составит ядро фильма. На той же съемочной площадке под искусственным снегом «Брюгге» в финале превратится в фантасмагорию, тем более жуткую, что зритель по инерции продолжает улыбаться последней шутке.

В «Брюгге» МакДонах исследует границу между черным юмором и чернотой трагедии. Он, конечно, запутывает и обманывает, но это как раз тот случай, когда зритель «сам обманываться рад», как рад и беспокойству, и вопросам, которые остаются после просмотра. А вопросы самые разные. Где кончается стеб и начинается драма? Существует ли посмертное воздаяние? Может быть, это и есть ад — целая вечность в Брюгге?